Харуки Мураками и новая японская искренность

К слову, два тома – не предел: на деле «1Q84» состоит из трех томов, просто третью книгу Харуки Мураками выпустил после перерыва, и на русском она появится в конце этого года или в начале следующего. Переведет ее, как и первые два тома, Дмитрий Коваленин – человек, который открыл Мураками русскому читателю.

По словам самого писателя, «1Q84» задумывался как «гигантский роман, который поглотит хаос всего мира и ясно покажет направление его развития». «Это очень искренняя и честная книга, – говорит Коваленин. – Мураками – очень честный человек. Вот поэтому я с ним. Я одного хочу – чтобы не было вранья».

Человек за стойкой джаз-бара

– После «Кафки на пляже» и короткой повести «Послемрак» Мураками замолчал на несколько лет, а потом выдал «1Q84». У вас не было мысли, что он выдохся? Вы ждали его новой вещи?

– Когда я думаю о Мураками, я все время вижу одну и ту же картинку: как он бежит. Не зря у него есть книга под названием «О чем я говорю, когда я говорю о беге». Мураками бежит постоянно, и пока он бежит, он не выдохся. Что до романа... Там, конечно, много разных линий. Но для меня главное – вот такой мессидж: «Истории, которые мы сочиняем, могут и должны изменять мир в ту сторону, в какую нам хочется». Это – послание к каждому маленькому человеку на земле. И вот если этот посыл прочитается читателями на всем белом свете, что-то, возможно, уже изменится к лучшему. Поэтому о том, что кто-то «выдохся», речи вообще не идет. Это пускай книгоиздатели со своими линейками измеряют. Мне это неинтересно.

– Может быть, ответы на вопросы найдутся в заключительном томе романа?

– Я пока еще не прочел третий том до конца, но по ощущению – это такая музыкальная кода, которая нас всех просто оживит. Я ожидаю этого, по меньшей мере.

– Можно ли сказать, что «1Q84» – это для Мураками шаг вперед? По первому впечатлению многие элементы из его ранних романов на месте: описания еды, музыки, ненавязчивый сюрреализм...

– Для меня это все не главное. Главный вопрос для меня – зачем этот роман вообще нужен. Мне кажется, Мураками в конце концов приходит к тому, что, как бы это сказать... Ключевое слово тут – «утешение». Вот читатель идет в книжный, тратит деньги, покупает книги. Зачем он это делает? Чтобы книга чему-то его научила? Нет, конечно. Чаще всего нам просто нужен собеседник. Мураками очень долго работал барменом, стоял за стойкой японского джаз-бара, и утешение страждущих превратилось у него в профессиональное занятие. «Ты пришел ко мне, я выслушал тебя и в ответ могу рассказать тебе вот такую историю. Тебе стало лучше?» Это алхимический процесс сопереживания. Для Мураками утешать – так же естественно, как дышать. Он умеет сделать так, чтобы тебе, читателю, стало лучше, чтобы ты о чем-то задумался. Потом ты вернешься к своим проблемам, но что-то в тебе изменится. Поэтому книги Мураками так хорошо продаются, между прочим.

«Либо я – это я, либо меня нет»

– Наверное, есть еще один фактор: «1Q84» завязан на современную японскую реальность – тоталитарная секта «Авангард» явно списана с «Аум Синрикё», организацией, устроившей теракт в токийском метро.

– Это большая тема. Глобальная. Мы все привыкли жить в каких-то стадах. В стойлах. К нам приходит пастух и говорит: ваше стадо идет туда, а ваше – вон туда. Хотели мы этого или нет, до конца 90-х годов с нами обращались как со скотом. Против этого протестовал Солженицын, об этом пел Высоцкий. Тем не менее русские люди предпочитают двигаться в таких квадратных стадах. Мне это очень не нравится. Я вернулся в Россию, мне очень хочется общаться с теми, кто рядом, но эти квадратные стада мне не нравятся. Я хочу говорить с конкретным человеком, а не с частью стада. Ровно об этом и пишет Мураками в последнем романе: он хочет любую идеологию, любое сектантство раздробить на мелкие кусочки, распылить на атомы. «Есть ты, Вася. Есть ты, Лена. И я говорю с тобой – без каких-либо привязок к идеологии». Можем ли мы позволить себе отключиться от стада и сказать: да, я – это я? Есть ли у нас на это силы? Или мы залезем обратно в Матрицу и перестанем существовать? Выбор простой: либо я – это я, либо меня нет. Собственно, об этом и разговор.

– За эти годы читатели Харуки Мураками успели заучить простую истину: для японцев Мураками – писатель неяпонский. Но почему японцы его любят, если он неяпонский?

– Японцы очень хотят выскочить из своей японскости – точно так же, как мы хотим выскочить из своей русскости. Вы залезьте в любую социальную сеть: все очень хотят уехать из России в Париж, Антверпен, какой-нибудь Амстердам. При этом все подразумевают, что когда-нибудь вернутся. Ты уехал, что-то понял и вернулся, и что-то принес с собой. В Японии происходит то же самое. И никуда ты не денешься от своей страны. Никуда нам не деться от того, что мы родились русскими людьми. Мураками, как ни странно, подчеркивает именно то, что мы – русские. Когда мы его читаем, мы остаемся самими собой. Он – собеседник, спрашивающий тебя: где ты, с кем ты?

– В одном интервью вы сказали, что, переводя Мураками, пытались его танцевать. Если говорить про «1Q84» – вам сложно было переводить этот роман?

– У Мураками был период, когда он писал от первого лица. Потом он, так сказать, сменил парадигму. Мне удобнее было переводить, когда он исходил из «я», а то, что он сейчас делает, переводить куда сложнее. Я пытаюсь понять, чего он хочет, но пока не могу. Мураками словно бы скрылся, замаскировался за третьим лицом. А я пытаюсь его разрыть – и, может быть, разрою к концу третьего тома.

– Можно ли вообще понять Мураками до конца?

– Никакого человека нельзя понять до конца. Это же музыка. Песня. Джаз.

– «1Q84» вышел в серии «МуракамиМания». Можно ли сейчас говорить о такой «мании»?

– Есть люди, считающие, что муракамимания как таковая уже сдохла – мол, никто не хочет Мураками цитировать. Правильно сказал редактор перевода Макс Немцов: дело не в цитатах. Дело в том, зачем Мураками нам вообще нужен. Давайте представим, что Мураками не было. По-моему, было бы хуже. Мураками искренен, и это подкупает. Когда Бориса Гребенщикова спросили, куда дальше двинется искусство, он сказал, что будущее – за новой искренностью. Это Мураками и есть. Что такое искренность? Ты подходишь утром к сковородке, на которой жаришь яичницу, и то, что у тебя в башке, – это и есть ты. В этот момент ты никому не врешь. Путины, медведевы, прохоровы и прочая фигня – это все начинается уже потом. А сковородочка с яичечком – это главное. Это и есть твоя жизнь, пока не навалились на тебя все эти монстры. Когда читаешь Мураками, не думаешь ведь о премьер-министрах Японии, правда?

Справка «ДД»:

Дмитрий Коваленин родился в 1966 году в Южно-Сахалинске. В 1988 году окончил восточный факультет Дальневосточного государственного университета по специальности «востоковед-филолог; переводчик с японского языка».

С 1991 года работал в Японии. С 2000 года переехал в Россию, занимается переводами и журналистикой. Стал одним из создателей сайта «Виртуальные суси», получившего «Интел-Интернет премию» в номинации «Персональные страницы».

Дмитрий Коваленин переводит с японского и английского языков. Широкую известность получил как переводчик на русский язык книг Харуки Мураками: «Охота на овец», «Страна Чудес без тормозов и Конец Света», «Дэнс, дэнс, дэнс», «Послемрак», «1Q84». Коваленин – автор книги о Харуки Мураками «Суси-нуар. Занимательное муракамиЕдение».

Ниоткуда с любовью в невестьсот каком-то году

В названии романа Харуки Мураками «1Q84» скрыта понятная только японцам игра знаков: числительное «9» в японском читается «кю», так же, как буква «q» английского алфавита. Отсюда – элегантный русский подзаголовок: «Тысяча невестьсот восемьдесят четвертый». Понятно, что прежде всего это отсылка к антиутопии «1984», хотя на первый взгляд тексты Оруэлла и Мураками не слишком-то похожи.

Буква «q» обозначает еще и слово «question» – «вопрос». На самом ли деле действие романа происходит в альтернативном 1984 году? На первый взгляд, эта реальность почти ничем не отличается от нашей, разве что японские полицейские тут носят чуть иную форму и автоматические пистолеты вместо револьверов. Девушка Аомамэ (тренер по гимнастике и – в свободное от работы время – убийца мужчин, которые издеваются над женщинами) так и не сможет решить, попала она в другой мир или нет, пока не увидит на небе две луны. Правда, к тому времени Аомамэ уже столкнется с загадочными потусторонними существами под названием LittlePeople («коротышки»), которые приходят через рот мертвой козы и плетут Воздушный кокон...

LittlePeople и мертвая коза фигурируют в рукописи, которая попадает ко второму герою романа, учителю математики и начинающему писателю Тэнго. Автобиографическая повесть, сочиненная 17-летней Фукаэри, так и называется – «Воздушный кокон». Редактор литературного журнала уговаривает Тэнго доработать рукопись, чтобы та получила премию «Дебют» и стала бестселлером.

Дальше начинается сущая мистика: история Фукаэри начинает преображать реальность, проникать в истории Тэнго и Аюми, которые, оказывается, некогда были знакомы, на горизонте возникает тоталитарная религиозная секта «Авангард» (откуда и параллели с Оруэллом). Странное, местами депрессивное и страшное действо (Мураками вообще лучше не читать детям до шестнадцати) будоражит читателя до самого конца. И хотя не все персонажи останутся живы, надежда, как ни парадоксально, не умрет даже в последнем абзаце второй книги, а что нас ждет в третьей – знают пока только те, кто читает по-японски.