«Лурд»: жизнь после чуда
Обращаем ваше внимание, что статье более пяти лет и она находится в нашем архиве. Мы не несем ответственности за содержание архивов, таким образом, может оказаться необходимым ознакомиться и с более новыми источниками.
Один из лучших французских фильмов 2009 года наконец доехал до эстонского проката. Избранные зрители могли увидеть «Лурд» Джессики Хауснер в основной программе «Темных ночей», но на широкий экран (если можно сказать так о кинотеатре «Артис») фильм вышел только сейчас, за считанные дни до открытия очередного PÖFF’а.
В свое время в Венеции «Лурд» получил «приз Брайана» – специальную награду, вручаемую за пропаганду «рационализма, уважения к правам человека, свободы совести, демократии, индивидуализма» и так далее, и так далее. Несмотря на сводящее скулы перечисление того и этого, назван приз в честь героя «Жития Брайана по Монти Пайтону», одного из самых смешных фильмов на свете. «Лурд» – картина не слишком смешная, но, как ни странно, оставляющая по себе мощный положительный заряд.
Как известно, французский городок Лурд – это не только 15 тысяч жителей и красивые соборы, но и место явления Девы Марии, которую в 1858 году увидела местная девочка в пещере Массабьель. Ежегодно Лурд посещают пять миллионов паломников, из них 70 тысяч едут сюда за излечением от болезней (по данным Католической церкви, только за первые полвека паломничества чудесному исцелению подверглись 4000 человек). Редко где можно столкнуться с такой концентрацией боли и надежды.
Страдающая рассеянным склерозом Кристин (Сильви Тестю) посещает пещеры и купели Лурда не в первый раз. Она привычно наблюдает за паломниками, пока юная послушница Мария (в этой роли снялась супермодель Леа Сейду) возит кресло-коляску Кристины по паломническим маршрутам. Как и всякое маленькое сообщество, группа паломников, возглавляемая монахиней Сесиль, живет своей жизнью: одни сосредоточены на собственных болячках и тщательно целуют все святыни, для других Лурд – нечто вроде курорта, где можно отдохнуть и посплетничать, третьи затовариваются сувенирами. Послушницы кокетничают с сопровождающими группы офицерами, священник и охранники играют в карты, травят анекдоты про Бога и вступают в теологические споры...
А парализованная Кристин видит сон о Деве Марии – и внезапно исцеляется.
После чего начинается самое интересное. Многие ждут чуда, жаждут его, молятся о нем – но готовы ли они к чуду? Что ты ощутишь, когда чудо происходит именно с тобой, а не с твоим ближним? Или, наоборот, с ближним, но не с тобой? И, если мы верим в Бога, чего хочет от нас Бог, даруя чудо? А если это не чудо вовсе, а всего лишь временное улучшение, за которым неизбежно последует рецидив? Что, если чудо – это испытание на пути к чему-то большему?
«Лурд», как и Бог, не дает прямых ответов ни на какие вопросы вообще. Мы можем только догадываться о том, какие мысли бродят в головах персонажей и почему с ними происходит то, что происходит, и это – тоже моральное испытание, но уже не для героев, а для зрителей. Режиссер не предлагает нам оценок, не навязывает своего мнения. Он рассказывает простую – обманчиво простую – историю, которую можно трактовать по-разному, а что делать с этой историей – решать нам. По сути, «Лурд» – квинтэссенция христианства: он побуждает размышлять о том, как жить в мире, где, с одной стороны, моральные оценки неизбежны, а с другой, судить никто никого не может, ибо чужая душа – потемки.
В этом смысле особенно удался финал, который можно истолковать по меньшей мере тремя способами, в зависимости от того, что мы думаем о Кристин: проиграла она духовную схватку с собой, или ей попросту не хватило сил принять чудо и новую жизнь, или же она поняла, что в мире, полном страданий, чудо не приводит ни к чему, кроме зависти, боли и зла. Кажется, в последней сцене «Лурда» в кадре появляется Бог. Или нет; на вопрос о присутствии Бога каждый тоже ответит сам.