Хотелось бы напомнить, что в советский период 80% всего управленческого персонала Эстонии состояло из этнических эстонцев, а привилегии нарвской ткачихи ничем не отличались от привилегий мульгимааского колхозника. Так что и эстонский язык может быть, по Вашим же критериям, назван «языком оккупационной власти», а эстонский народ – «народом господ». То, что произошло с Эстонией в 1940-м году, не имеет ничего общего с тем, что понимает международное право под термином «оккупация». Если в бытовом обиходе смешение понятий «оккупация» и «принудительная инкорпорация» может быть как-то понятен, то некорректное использование юридических терминов главе государства непозволительно.
Вы выросли в США, где именно язык оккупантов является сегодня de facto государственным языком. Территория нынешних Соединенных Штатов - и это никем не отрицается – была завоевана английскими колонистами, безжалостно уничтожавшими коренное население. Весь вопрос в том, можно ли возлагать вину за эти зверства на английский язык? С другой стороны, мы имеем пример Финляндии, долгое время находившейся под шведским владычеством, где, несмотря на то, что доля шведского населения составляет менее 6% от всех жителей, шведский язык является вторым государственным языком.
Всякие попытки оправдать неравное обращение с национальными меньшинствами в Эстонии, ссылаясь на оккупационное прошлое, неуместны. В цивилизованных странах они расцениваются как проявление расизма и ксенофобии.
Господин президент, Вы являетесь главой государства и гарантом соблюдения конституции Эстонской Республики, в которой запрещено всякое ущемление людей по признаку вероисповедания, языка, расы, национальности и т.д.