Русская речь как свинячья дрисня

Правда, не очень понятно, за кого именно стыдно – за героя или за автора. Но – обо всем по порядку. Андрус Кивиряхк сегодня – одна из самых ярких звезд на небосклоне эстонской литературы. Он популярный драматург, автор многочисленных пьес, частью переведенных на русский язык, романист («Человек, который знал заклинания», «Гуменщик, или Ноябрь»), сказочник (повести про Лотте, «Лимпа и пираты», «Какашка и весна») и вдобавок колумнист, еженедельно публикующий на страницах Eesti Päevaleht тексты, написанные от своего имени, от имени Бога и от имени Ивана Орава. Этот последний – давний герой Кивиряхка: первоначально воспоминания Орава (1908-2009) печатались в газетах, потом были собраны в книжку, после чего покойник стал слать Кивиряхку репортажи из ада, где он тусуется в компании исторических личностей.

Благорастворение воздусей

На первый взгляд «Былое как Голубые горы» – это своего рода пародия на черно-белые (вернее, сине-черно-белые) воспоминания типа «Я и Эстонская Республика», в которых страдающий комплексом Хлестакова автор знается с великими, неизменно оказывается в центре событий и рисует то, что ему любо, в самых радужных тонах, а то, что не любо, густо мажет грязью. Данный пласт повествования считывается без проблем уже с первой страницы: «Была Эстонская Республика... То было время, когда звери и птицы еще разговаривали. Это уже потом кирзовый сапог русских солдат наступил бедняжкам на горло. Во времена Эстонской Республики каждый мог сказать, что захочет. На улице нередко можно было видеть, как прогуливаются, оживленно беседуя, волк и ягненок. Все были друзья, все граждане знали друг друга в лицо и беспрестанно здоровались за руку...»

Как говорится, на земле мир, во человецех благоволение, и это уже смешно. Еще более смешно то, что Орав, оказывается, был вхож во все дома и кабинеты и лично знал и Константина Пятса («Для каждого у Пятса находилось доброе слово, ласковый взгляд и кусочек жаркого. Сам он ходил среди собравшихся с малюсенькой тряпочкой и то здесь протрет, то там подправит»), и Яана Тыниссона («Веселый малый и большой любитель выпить. А выпивши, он раздавал всем на улице шоколадки. Поскольку жил Тыниссон в Тарту, то он был очень умный и знал даже язык бабочек»), и Йохана Лайдонера, и Кристьяна Палусалу, и Фридеберта Тугласа, и десятки других именитых эстонцев.

Поскольку в голове Ивана Орава все перепуталось, история Эстонии в его мемуарах фантастична чуть менее, чем полностью. «На острове Сааремаа восстал из могилы Большой Тылль. Медленным шагом направился он к морю и бухнулся в воду. Так получился остров Муху». Или: «Кабинет Кэбина (Йоханнес Кэбин, 1-й секретарь ЦК Компартии Эстонии (1950—1978) и председатель Президиума Верховного Совета Эстонской ССР (1978—1983) – прим. Н.К.) сиял золотом и сверкал хрусталем люстр. Сам Кэбин был в угольно-черном бархатном трико, открывавшем мощный бритый торс. Он возлежал на подушках и медленно, с наслаждением ел банан». Молотов и Риббентроп не заключают пакт – они проделывают что-то омерзительное с Леопольдом Пактом, человеком, «который всю свою жизнь позорил эстонский народ. Он был льстец, подхалим и вообще скользкий какой-то». Про писателя Хиндрея мы узнаем, что его дед был арап Петра Великого, про Горбачева – что он сын самого Гелиоса, бога солнца, который «посетил мать Горбачева в образе павлина», про Вайно Вяляса – что он ходил в мексиканской шляпе и носил мачете за поясом, а на плече у него всегда сидел зеленый попугай. Цитировать исторический лубок можно с любой страницы. Иллюстрации под стать: ни одного реального лица на них нет, и Лайдонера, к примеру, олицетворяет Семен Буденный.

Посмеяться над книгой мог бы и русский читатель, благо, она замечательно переведена Татьяной Верхоустинской. Однако же – не смешно, по крайней мере, мне. Дело в том, что Иван Орав – эстонский националист. Точнее, он, невзирая на русское имя (родился еще при царе, видимо, поэтому и был назван не по-эстонски), заклятый русофоб. Редкая глава его мемуаров обходится без ужасных тибл, а «тибла», как поясняет переводчик уже на третьей странице, – это презрительное название русских, предположительно от «ты, бля».

Тиблы с песьими головами

Не все тиблы в книжке – русские (но все русские – тиблы). Орав борется с тиблами изо всех сил. Как явствует из хроники жизни героя, предваряющей собственно воспоминания, впервые он встретил тиблу в 1924 году: «В кроне яблони прячется участник декабрьского восстания Арнольд Соммерлинг. Орав камнем сбивает скотину». В 1957 году «в саду Орава заводятся первые тиблы. Орав ставит на них ловушки для кротов». В 1994 году «Орав находит в своем саду последнего, насквозь червивого тиблу». И дальше достанет цитат без комментариев. «Да что какой-то тибла может сказать, – заметил я. – Знаете, доложу вам: речи тиблы все равно что свинячья дрисня». «Море выносило на берег русских, реки кишели советскими солдатами. Они забирались куда-то в камыши, чтобы в случае чего напасть на мирное население и учинить расправу». «Русские нескончаемым мутным потоком текли через границу, мало того, в Эстонию потянулись прямо-таки всякие выродки, мордовороты, люди с песьими головами. Потом, отбывая срок в сибирских лагерях, я понял, что, в сущности, мне довелось видеть в Эстонии цвет российских народов... Поезд на Палдиски был забит существами, поросшими угольно-черной шерстью, они ногтями резали стекло и жевали его, словно вафли...»

Это о наших с вами дедушках и бабушках, отцах и матерях. Между прочим, чтоб вы знали, первый спутник – это всего лишь сконструированный академиком Сахаровым пылесос, испытания которого прошли неудачно. Чего хорошего ждать от тибл?

«Былое...» на деле не смешно – оно пропитано ненавистью. И – почему нет? Не впервые в истории писатель создает текст, главный герой которого ненавидит кого-то как класс. В конце концов, мы не должны путать протагониста с автором, приписывая последнему мысли героя. Но тут есть закавыка: ниоткуда не следует, что ненависть к русским чем-то плоха (или что автор считает, что герой неправ), напротив, получается, что Орав все думает и делает правильно – ведь он патриот Эстонии, а быть патриотом почетно. Более того, Кивиряхк странно подыгрывает герою. Казалось бы, в таких мемуарах самое место рассказу о немецкой оккупации, во время которой жителям Эстонии тоже довелось хлебнуть горя, – и что вы думаете? Ни строчки. На время оккупации страны Третьим рейхом автор попросту отправляет Орава в Россию, где тот беспробудно пьянствует пять лет. Не было плохих немцев. Были только плохие русские.

Разумеется, автора невозможно поймать на том, что он сочувствует герою, потому что автора в книге словно бы и нет. Но если не углубляться в толкования, все просто: это книга о шовинисте, ненавидящем нас с вами. Причем автор ничем не показывает, что ненависть плоха, напротив, он оправдывает ее текстом: оккупация, сталинские лагеря, депортации – как тут не возненавидеть всех тибл скопом.

Зачем Кивиряхк написал такую книгу – сказать сложно. Может быть, я еще не дорос до столь высокого искусства? А кто дорос? Проведем мысленный эксперимент: представим себе написанные русским писателем лубочные мемуары Юхана Белкина, страстно ненавидящего «куратов» и издевающегося над священными коровами Эстонии. Право, было бы любопытно понаблюдать за реакцией на такое сочинение эстонских литературных и прочих кругов: насколько быстро автора сожрут с потрохами?