Апрель в Эстонии можно назвать месяцем Владимира Высоцкого. И не только потому, что 19 апреля Марина Влади покажет в Таллинне моноспектакль «Владимир, или Прерванный полет», но и потому, что сорок лет назад, в апреле 1972 года, в эфир ЭТВ вышла первая в Союзе запись концерта Высоцкого.
О том, как это случилось, «ДД» рассказал автор легендарной телепередачи Мати Тальвик.
– Как возникла идея взять интервью у Высоцкого? Сложно ли было с ним договориться?
– Я тогда делал передачу Palav puder, «Горячая каша». Формат – многослойный бутерброд, все вперемешку, действительность и ее отражение в кривом зеркале. Я поехал в Москву, чтобы взять интервью у женщины, работавшей телефонисткой у Ленина. Она сшила себе и коллеге платья из ситцевых скатертей, списанных из элитной кремлевской столовой. Видимо, ситец был в дефиците... Платья сожгли, а телефонистку отправили в Сибирь заниматься шитьем в совсем других условиях. Ее звали Альма Анни, пленка с записью интервью исчезла после эфира, как в воду канула. А в день съемок, очевидно, под впечатлением от посещения Кремля, мой коллега, который как раз тогда проходил в Москве курсы повышения квалификации, сказал мне, что мечтал посетить не Кремль, а театр на Таганке. Мы пораскинули мозгами, и, кажется, Марк Соосаар, наш оператор, сказал: «Мати, у тебя же не было передачи с Высоцким!» Утром мы пошли в театр. Вскоре встретились с самим Володей. Шел мировой чемпионат по хоккею, и Высоцкий пришел в комнату отдыха смотреть телевизор. Разговор был короткий: «Старик, я приеду и выступлю!» Я был на четыре года младше его. А коллега – благодаря директору Таганки – стал ходить на спектакли театра...
– Тогда, в 1972 году, вы понимали, что делаете интервью с легендой?
– Даже и мысли не было. Думаю, это только пошло делу на пользу и добавило нашему общению искренности. Высоцкий не спрашивал даже, что я о нем слышал и знаю.
– Понятно, что вы к тому моменту уже слушали песни Высоцкого. Как вы их воспринимали?
– Я три года служил в Советской армии, в подмосковном гарнизоне, и это не было потерянное время в чистом виде: я научился понимать, что происходит вокруг меня, в том числе – понимать русский народ, и этот опыт мне потом много где пригодился. Песни Высоцкого я слышал, когда еще не знал этого имени. Удивлялся, откуда у этого «блатного» такая потрясающая способность к обобщению, как он умудряется попасть в десятку, выразить в своих песнях душу народа. Я думал, обладатель хриплого голоса бренчит на гитаре и поет озорные песни какого-то титана духа, расстрелянного при Сталине. А это был Владимир Высоцкий! Я тогда словно раздвоился: с одной стороны, уже поднимались волны битломании, с другой, самые талантливые сыны русского народа пробуждались, чтобы выразить протест против советской действительности.
– Песни Высоцкого были настолько же близки эстонцам, насколько и русским?
– Я уверен, что понимание было бы стопроцентным, если бы не было языкового барьера. Истории Высоцкого – это ведь не музыка, это повод к размышлению, позиция, манифест. Если искать что-то близкое в эстонской поэзии, для меня это стихи Юхана Вийдинга, писавшего под псевдонимом Юри Юди. Высоцкий и Вийдинг вечны.
– Учитывая официальное отношение к творчеству Высоцкого, вы не боялись, что за интервью последуют какие-нибудь санкции?
– Здесь ответ простой: абсолютно нечего было бояться! Любимов был другом Каарела Ирда, Таганка славилась на весь Союз, Владимир Высоцкий являлся залогом того, что на спектакли театра было не достать билетов. Большую головомойку мне устроили за то, что я не известил власти о приезде в Эстонию культурного атташе Общества дружбы «СССР – Франция». Это была Марина Влади, «гостевой брак» которой с Высоцким был таким счастливым, что это было заметно и в Таллинне.
– Как вел себя Высоцкий? Ощущал ли он себя суперзвездой? Сложно ли было брать у него интервью?
– На первой встрече в Таллинне Высоцкий дал мне исписанный лист бумаги, спросил, нормально ли, и сказал, что это типичная программа его выступлений. На листе были записаны названия трех или четырех монологов из спектаклей, множества песен, плюс – в перерывах – рассказы о нем и о театре. Едва взглянув на бумагу, я понял, что список превосходит мои самые смелые ожидания, и уточнил что-то скорее формально, чем по существу. Если бы я знал, что это первый авторский вечер Высоцкого на телеэкране! Я быстро допил пиво – Высоцкий не пил в Таллинне ничего крепче сока, – и мы пожали друг другу руки. Договорились, что за вечер он получит свою месячную зарплату, 120 рублей, – так мировая держава ценила любимого певца своего народа. Провинциал Тальвик – и тот получал куда больше. Никакой звездной болезни у Высоцкого не было. Даже когда они с Мариной ходили по городу, никто не обращал на них внимания. Когда мы обедали в ресторане «Кянну Кукк», сидевший за соседним столиком коллега с радио сказал мне, что моя знакомая «москвичка» напоминает его любимую киноактрису, француженку. Я засмеялся: присмотрись, это она и есть, Марина Влади! Знакомый вел себя безукоризненно, больше не беспокоил, промычал только: значит, этот мужчина – Владимир Высоцкий! Я кивнул...
P.S. В первых числах апреля стало известно, что Марина Влади отменила гастроли в ряде городов России. «Скорее всего, это связано с нарушением условий договора российской стороной, такое случается нередко, – говорит Адольф Кяйс, организатор таллиннских гастролей Марины Влади. – Мы договор блюдем, так что спектакль состоится».