В редакцию DzD.ee обратилась Яна Т., которая рассказала, что подавала документы на поступление в Таллиннское высшее медицинское училище (Tallinna Tervishoiu Kõrgkool), в группу, предусматривающую дополнительное обучение эстонскому языку, однако без ее ведома была помещена в списки «эстонской» группы, в результате чего не прошла по конкурсу.
Средний балл аттестата у Яны – 4,9, на собеседовании она получила 20 баллов и оказалась на высоком месте в списках, что можно было увидеть в инфосистеме SAIS и что практически гарантировало поступление.
Еще во время собеседования Яна объяснила комиссии, почему хочет дополнительно изучать эстонский: школу она окончила русскую (правда, класс с языковым погружением), биология преподавалась на русском языке, поэтому без дополнительной подготовки получать профессиональные знания ей было бы тяжело. В комиссии одобрили стремление Яны подтянуть язык, и на том бы дело и закончилось. Однако...
Затем Яне стали звонить из приемной комиссии, убеждая, чтобы она забрала документы из «русского» списка и переоформилась в «эстонский». В конце концов ее даже пригласили на дополнительное собеседование, правда, отчего-то назначив время, когда приемная комиссия уже ушла в отпуск. Вероятно, это была досадная ошибка, собеседование не состоялось, а Яна внезапно обнаружила себя в «эстонских» списках, и позиция в этих списках не давала ей ни малейших шансов на поступление даже на платное отделение.
Корреспондент DzD.ee обратился к руководству Таллиннского высшего медицинского училища с просьбой прояснить ситуацию, установить, не случилось ли здесь недоразумения, не ошибка ли? Почему девушка не может учиться на фармацевта или медсестру (а именно на эти специальности были поданы документы), предварительно улучшив свои знания эстонского?
Исполняющая обязанности ректора Рейне Кадастик начала свой подробный ответ с того, что Закон о защите данных не позволяет вдаваться в детали ситуации, связанной с конкретным лицом, однако есть определенные общие условия, устанавливающие возможность подавать документы в группы с дополнительным обучением эстонскому языку.
Кадастик указала, что в соответствии со статьей 13 правил поступления в Таллиннское высшее медицинское училище в 2012/2013 учебном году, право претендовать на обучение в группах с дополнительным обучением государственному языку имеют только лица, окончившие русские гимназии. Этот пункт 13 в свою очередь подкреплен массой других законов и постановлений, включая Закон о языке.
А в Законе о языке, в статье 26, оказывается, сказано, что образование считается полученным на эстонском языке в случае, если не менее 60% учебной работы проводилось на эстонском языке. И тогда «знание выпускником эстонского языка считается доказанным и ставить его под сомнение нельзя, позволяя дополнительно изучать государственный язык», – отметила Кадастик.
В нашем конкретном случае речь идет о Тапаской русской гимназии, но Тапаская русская гимназия не фрондировала, она исправно исполняла распоряжение властей о переходе на частичное (не менее 60% предметов) преподавание на эстонском языке – и таким образом с точки зрения закона она превратилась... в эстонскую гимназию.
Так что в ситуации с Яной Т. ошибка была совершена не «после», а «до» – то есть не тогда, когда ее поместили в «эстонские» списки, а когда разрешили подавать документы в «русские». Собственно, с формальной точки зрения ошибка была исправлена.
«В этом году было немало случаев, когда кандидат подавал заявление в группу с дополнительным обучением эстонскому языку, утверждая, что окончил гимназию на русском языке, – указывает Кадастик. – По данным информационной системы SAIS языком обучения данной школы значится эстонский (мы это перепроверили, чтобы избежать ошибки в этом плане)».
«В дальнейшем, – отмечается в ответе и.о. ректора, – гимназиям следовало бы повышать информированность своих учеников в отношении того, какой язык обучения указан в их аттестате, потому что в противном случае подобные ситуации могут повторяться и вызвать проблемы при будущем изучении государственного языка».
Вот так. Следовательно, когда все школы выполнят «условие 40-60» (60% предметов на эстонском), а это практически уже все школы, за небольшим исключением, формально русского образования в Эстонии не останется. Вместе с этим отпадет и необходимость в каком бы то ни было высшем образовании на русском языке. Воспроизводство русской интеллигенции прекратится, более того, как в нашем случае, не будет даже фармацевтов и медсестер, которые бы учились на русском языке и понимали бы, на что жалуется русский пациент.