Мнение. Этот ужасный, ужасный, ужасный Дмитрий Быков

Очередной литературный фестиваль «Прима виста» в Тарту посетил большой писатель, да простится мне такой каламбур, ибо Дмитрий Быков – большой человек во всех смыслах этого слова. Он сам не преминул подчеркнуть, что одежду для людей его габаритов в Москве продает магазин «Три толстяка», и туда Дмитрий Львович ходить стесняется, зато с удовольствием посещает питерский магазин «Великие люди» (чувствуете разницу?!).  

Автор этих строк является преданной читательницей и почитательницей Быкова с начала 90-х, когда заучила наизусть его «Похвалу бездействию» – текст страшный, горький, но почему-то не безнадежный. Приведу последние строки этого стихотворения, в том числе и ради отклика на него Нонны Слепаковой (поэта, для которого в наши дни исполняется пророчество «Мы после смерти начинаем жить,//Убиты и причислены к святым»):

Зане вселенской этой лаже

Распад, безумие, порок –

Любой способствует . И даже

Любой, кто встанет поперек.

На это наставник и учитель Быкова Нонна Слепакова ответила не без ехидства:

Пророк, предсказывай разруху,

Эсхатологию глаголь!

Встать поперек не хватит духу –

Ты по привычке ляжешь вдоль!

Но даже этот ехидный отклик ни на йоту не убавил патетичности слов поэта. Я обращаюсь к «Похвале бездействию» еще и потому, что это чувство поджидающей на всех путях бездны и сейчас актуально для Дмитрия Быкова и его творчества.

Подчеркиваю для всех, кто по разным причинам видит в Быкове поэта-пересмешника, масс-медийную фигуру, «проект», продукт работы бригады литературных негров и т.п.: господа, вы те самые идиоты, умением злить которых заслуженно гордится большой поэт Дмитрий Быков. Для меня важна именно поэзия Быкова, ибо он в моих глазах единственный, кого можно назвать современным поэтом-трибуном, чей пафос не вызывает отторжения, чей голос придает смысл и форму хаосу «улицы безъязыкой».

А еще есть Быков-публицист, чьи статьи в страшные годы не давали мне сойти с ума, Быков-прозаик, чьи труды заслуженно отмечены престижными литературными премиями («Национальный бестселлер» и «Большая книга» за биографию Пастернака, премия имени братьев Стругацких за роман «Эвакуатор»). Кстати, Быков был не единственным лауреатом премии «Национальный бестселлер» на этом фестивале: из Швейцарии приехал Михаил Шишкин, автор романов «Взятие Измаила» и «Венерин волос», не вызвав, однако, и десятой доли ажиотажа, связанного с визитом Быкова.

«На Быкова» пришло разве что чуть-чуть поменьше народу, чем на встречу с живым классиком мировой литературы Умберто Эко год назад. Даже для личности столь неисчерпаемо энергичной, как Дмитрий Быков, программа выступлений и встреч в рамках «Прима виста» была чрезвычайно напряженной, в нее входили: публичная лекция «Литература как нефть», вечер поэзии, семинар «Счастливец Борис Пастернак», презентация романа «Списанные» и его эстонского перевода – на общение с читателями (ради которого, вероятно, и существуют фестивали и форумы?) практически не осталось времени.

А теперь, наконец, вспомним «ужасные» высказывания Дмитрия Быкова (в моем, увы, несовершенном пересказе). Чем похожи литература и нефть? По Быкову, великая литература, как и нефть, рождается в темноте и тесноте, под гнетом неправедной власти, как в давильне для винограда зарождается вино. Мы все – субстрат и перегной, и мы равны перед культурой, как перед смертью. Она же – богатая и сложная культура – есть единственное оправдание человека и страны. О стране: современная Россия похожа на Российскую империю, как череп на живое лицо (черты которого, однако, можно восстановить по черепу методом антрополога Герасимова). О смерти: сверхценность жизни и ее благ и отказ от ценностей, за которые можно умереть, характерны для эпохи упадка. О будущем: Стругацкие боялись, что оно придет, но не для нас. Современный человек боится, что будущему не дадут быть.

Слова Уолта Уитмена «Мы пойдем мимо – и дальше» Дмитрий Быков проинтерпретировал как «феномен добровольного отказа» от мирских соблазнов, который окажется спасительным и «все перевесит». О труде: великую культуру создают люди и народы, относительно праздные (Б. Пастернак: «Все что-нибудь производят, а я произвожу впечатление»). Выразителями подлинного религиозного сознания в современной русской прозе являются А. Иванов, Л. Петрушевская, Л.Улицкая, З. Прилепин; в поэзии – Щербаков и Караулов. О роли искусства в жизни: культура (и нефть) должны быть сокровенны, течь «по трубам», причиной Октябрьской революции стало вторжение искусства в жизнь: власть и государство рухнули под тяжестью невероятно сложной и изысканной «надстройки».

О творчестве Б.Пастернака: с годами поэт писал все лучше и лучше. Поэты, пишущие темно, имеют более высокую литературную репутацию, но сам Быков – сторонник кларизма (прекрасной ясности): чтобы поэт знал, что он хочет сказать, а читатель понял, что он прочел (а ученые все равно вычитают в тексте все, что захотят). О репутации писателя: все остальное – в руках безликой субстанции, поэтому писатель должен о своей репутации заботиться (или хотя бы правдоподобно оправдываться). О городе Тарту и его жителях: «Приехав сюда, я ждал, когда же меня начнут бить».

Поэт испытывал определенные опасения по поводу тартуской атмосферы, считая, что она перенасыщена микробами высокомерия и снобизма. Однако «били» в Тарту не Быкова, а Шишкина (многие вопросы, заданные ему И. Белобровцевой, были весьма трудны; впрочем, писатель с честью перенес это испытание). Быкова же, напротив, все любили, баловали и от большой любви мало что не съели.