19 июня на сцену столичного Концертного дома «Нокия» явятся Иван Грозный и его сын, будущий царь Федор Иоаннович. Актеры Театра им. Моссовета представят зрителям грандиозное историческое полотно «Царство отца и сына» по пьесам А.К. Толстого в постановке Юрия Еремина.
Одну из главных – не по сюжету, но по сути – ролей в «Царстве» исполняет Екатерина Гусева: она – царевна, а впоследствии царица Ирина, супруга Федора. О своей героине, о мюзиклах и о бегемотиках Екатерина рассказала в эксклюзивном интервью «ДД».
Инь и ян русской истории
– Ваша роль в «Царстве» не слишком для вас обычна. Одна журналистка написала: «Я не сразу узнала актрису – слишком непривычной предстает Гусева в этом спектакле...»
– Может, эта журналистка далеко сидела и у нее слабое зрение? Но голос она, наверное, могла узнать... (Смеется.) Мне сложно комментировать слова этой незнакомой женщины. Хотя роль действительно отличается от остальных. Так сложилось, что в театре я играю в основном главные роли. Красавица в мюзикле «Красавица и Чудовище», Катя Татаринова в «Норд-Осте», Магдалина в спектакле «Иисус Христос – суперзвезда», Флорела в «Учителе танцев»... Тут же я играю, если можно так сказать, персонажа второго плана. Главные действующие лица – два царя, отец и сын: Иван Грозный в первом акте, Федор Иоаннович во втором.
– Неужели ваша Ирина – всего только тень Федора?
– Я не могу сказать, что она просто тень, нет: тень бесплотна и холодна, а Ирина – она скорее берегиня, горлица, голубка, защитница. Отчасти поводырь, нянька, мамка... Режиссер Юрий Иваныч Еремин вообще очень интересно решал наш дуэт с Витей Сухоруковым, который играет Федора. Они – одно целое, инь и ян. В буквальном смысле. Мы ходим, держась за руки, он меня не отпускает на протяжении всего спектакля. Я всегда и везде с ним. И когда в двух сценах Ирины вдруг не оказывается рядом, случается беда, с которой Федор справиться не может. Почти весь спектакль мы с Витей работаем в одной упряжке...
– Говорят, у вас с Виктором Сухоруковым возникло редкое, просто исключительное понимание...
– Есть такая фраза – «раствориться в партнере». Она мне близка, и где бы я ни играла, без партнера я себе роли не представляю. Я не мыслю себя в моноспектакле. И я избалована – в хорошем смысле слова – замечательными партнерами: Саша Балуев, Саша Домогаров, Костя Хабенский, Сережа Безруков, Максим Суханов... Рядом с Виктором Сухоруковым существовать сложно, он обладает таким темпераментом, он актер такой большой и яркой формы, он наполняет ее такой животной органикой, что дотянуться до него очень тяжело. Для меня работать с ним в паре – большая награда. Я безмерно благодарна Вите за то, что он меня впустил в себя и разделил со мной эту роль. Потому что, повторю, Ирина и Федор – единый организм. У Ирины нет детей, и Федор заменил ей дитя в том числе. Другое дело, что Ирине не хватает сил, веры, возможности его защитить. Она слабеет, сникает на глазах, а Федор набирает силу и мощь, всё крушит на своем пути, принимает глобальные решения самостоятельно. Ключевые слова к моей роли – «не уберегла».
Приди, о «Призрак оперы»!
– В последнее время Иван Грозный для России – просто гиперактуальный персонаж: сериал Эшпая, фильм Лунгина, спектакль Юрия Еремина. Понятно, что это как-то связано с политикой, с эпохой и так далее...
– Я бы не ставила в один ряд сериал Эшпая и наш спектакль... Для меня «Царство» – это в первую очередь история любви. Попытка понять, что любовь – это умение найти свое счастье в счастье другого человека. Я совершенно не политизирую свою роль.
– Кстати о политике: в сериале «Вербное воскресенье» ваша героиня, советская балерина, позднее становится депутатом Госдумы. При этом она злодейка, и выводы вроде как ясны – в политику идут те, кто сердцем не чист... А как относитесь к политике вы?
– Никак. Я к ней не отношусь. У меня сейчас опасный момент: за мной могут пойти люди. А это огромная ответственность – вести их за собой, надо же понимать, куда и зачем... Многие как-то пользуются своей популярностью, Арнольд Шварценеггер, например. Но Катя Гусева к такому пока не готова. Я люблю свою профессию, и политика меня не привлекает.
– Зато вас привлекают мюзиклы. 30 апреля с Москвой попрощался мюзикл «Красавица и Чудовище», до того был «Норд-Ост», а еще вы играете Марию Магдалину в постановке «Jesus Christ Superstar» на сцене Театра им. Моссовета. Откуда такая любовь к музыкальным спектаклям?
– Природа наделила меня голосом, которым я учусь овладевать, и путь этот бесконечен... Но быть просто певицей в моем случае – значит ограничить себя, и сольная деятельность как таковая мне не интересна. Иное дело – возможность реализовать на сцене все свои умения. Чтобы играть в мюзикле, нужны драматическое искусство, вокал, пластика. Мне в этом жанре очень комфортно. Тем более, если это мюзикл, основанный на серьезном драматическом материале. Таких, увы, немного.
– Но в одном из последних интервью вы сказали, что на время оставите мюзиклы и уйдете с головой в драму.
– Потому что я не вижу интересных постановок. Моя планка очень высока. Я с удовольствием буду петь Марию Магдалину, и еще Люси Харрис в спектакле «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда». В репертуарном театре эти спектакли идут нечасто, максимум два раза в месяц, зато они дают возможность быть в форме. И я буду ждать, когда в Москву приедет «Призрак оперы»! А на мелочи размениваться не буду. И я хочу немного отдохнуть от этого жанра. Знаете, чего я хочу? Черный задник, серое платье, луч света... Психологическая драма на малой сцене – вот моя мечта здесь и сейчас. В Театре им. Моссовета мне предложили на будущий сезон очень интересную работу, официально о ней объявят позже. Там не будет песен и плясок – материал не позволяет. И я с нетерпением жду, когда можно будет начинать работать над ролью.
Только не бегемотики
– Есть точка зрения, что муки творчества – штука вредная и если роль не получается легко, значит, актер взялся не за свое дело. Вы ее разделяете? Роли даются вам легко?
– Зависит от роли. Бывает, что легко – и тогда это не слишком интересно: всё понятно, всё просто. И нет твоей личной победы над ролью, нет каких-то открытий. Хотя публика в восторге и все говорят: «Это твой материал!» Такой вот творческий эгоизм. Меня привлекают роли, где нужно уйти от себя, от навязанного амплуа, попробовать, не боясь ошибиться, чего-то иного... быть смелой и дерзкой. Что до творческих мук – чего греха таить, иногда попадаются режиссеры, чаще на телевидении, реже в театре, которые не знают, чего они хотят. И вот они сомневаются, мечутся, амбиции не позволяют им принимать актерские предложения, они стоят на своем... Это очень мучительно. А когда тебе четко говорят, что и как нужно сделать, ты отдыхаешь душой. Это на чистом сливочном масле исполнительское искусство: сделать своим не тобой придуманный рисунок роли – и сыграть ее так, чтобы публика поверила, что ты импровизируешь. Это высший пилотаж.
– Вас не раз объявляли самой популярной российской актрисой 2009 года, вы обогнали даже Лию Ахеджакову и Алису Фрейндлих, что говорит само за себя. Когда вы идете по улице, и вас узнают, как вы реагируете?
– Замыкаюсь в себе. Правда, мне, как правило, никто не докучает – подходят в основном люди доброжелательные.
– Ваш сайт сообщает о том, что у вас довольно любопытное хобби. Правильно ли я понимаю: в знак благодарности за спектакль вы с радостью принимаете не только цветы, но и фигурки бегемотиков?
– Нет. Никакой радости. Потому что от них некуда бежать. Бегемотики заполонили мой дом, это стадо так разрослось, что приносит одни страдания. Негде жить уже просто... Не надо дарить бегемотиков, пожалуйста!