Дожили: над Эстонией издеваются в открытую. Безработица – 19,8 процента, падение ВВП – почти 20 процентов. С эдакими показателями да в еврозону? «Эстония показала результаты худшие, чем Исландия, – пишет в своем блоге экономист (и нобелевский лауреат) Пол Кругман. – Но валюта ее крепка!» Вот такая, понимаешь, загогулина.
Некто Люси из Остина, штат Техас, комментирует: «По крайней мере, Исландия не хотела, чтобы ее граждане страдали. Как можно превозносить политику, которая оставила без работы каждого пятого? Что делают сейчас безработные Эстонии и Латвии? Радуются тому, что во всем виновато их собственное, а не советское правительство?»
Спасибо, Люси, вы зрите в самый корень: ровно этих вопросов в Эстонии и боятся.
Показательно, что на вопрос «кто виноват?» ответы даются самые удивительные. Например: виноваты те, кто брал кредиты. «Ведь ясно, что это процесс конечный: кредиты получат все, кому они доступны, и всё резко затормозится, – говорит мой знакомый. – Почему в жадности и глупости людей ты винишь правительство? Оно не нянька. У каждого в голове есть мыслительный агрегат, каждый сам кузнец своего счастья».
Разумеется: лучше бы те, кто набрали кредитов и теперь еле по ним расплачиваются, сразу сообразили, что жить настолько в долг нельзя, что бум и стабильность не вечны, что, наконец, верить банкам на слово не следует. Но не все мы такие умные, и не каждому хватит силы воли сказать «нет», когда счастье – в виде машины и квартиры – само плывет в руки. Дают – бери. Банки давали. Люди брали. Можно ли их в этом винить? Вряд ли: «человек слаб», это реальность, и с ней надо считаться.
Может быть, виноваты банки? Но это же коммерческие банки, они по определению движимы жадностью, и главная их цель – получение прибыли. Бизнес использует любые лазейки в законодательстве, чтобы эту прибыль получить.
Однако есть люди, которые попросту обязаны вовремя учуять запах серы и, если неконтролируемая выдача кредитов грозит экономике коллапсом, прищемить банкам хвост. Это «ребята, что сидят наверху», три ветви власти, и главная из них – правительство. Чиновники не могут не быть нянькой государства – никаких других функций у них нет. Весь смысл рабочего места Ансипа в том, чтобы поддерживать стабильность Эстонской Республики, состоящей из самых разных людей, в том числе глупых, жадных и неадекватных. Если чиновники не справляются с задачей и показывают свою некомпетентность, их надо гнать взашей.
Отсюда мы переходим ко второму вопросу всех времен и народов: что делать? Речь, естественно, не о том, чтобы завтра отправиться на Тоомпеа и штурмом взять местный Зимний. Если уж гнать чиновников, то нормальными, демократическими способами. Самый очевидный – проголосовать на выборах за тех, кто кажется более достойным власти, нежели министры, доведшие страну до ручки... Но до выборов нам еще пилить и пилить, а безработица – вот она.
Популярны в мире забастовки и массовые протесты. Тут уж как повезет. Народ выходил на улицы в Латвии, выходит уже который месяц в Греции – безрезультатно: чиновники если и испугались, то вида не показали. Возможно, секрет тут в том, чтобы бастовать и выходить на улицы достаточно часто, как это делают французы. Вообразите: во Франции сильный удар по правящей партии нанесла новость о том, что в последнем квартале 2009 года безработица выросла с 9,5 процента до десяти. Да-да, на полпроцента – и власть уже опасается, что народ пойдет на баррикады. Удивительная страна, правда?
А что случилось бы, если бы во Франции безработица достигла, как у нас, 20 процентов, – и представить страшно. Страна встала бы намертво и бастовала бы до тех пор, пока правительство не сбежало бы в отставку. А на новых выборах, уж будьте уверены, победили бы те, кто полон решимости бороться с безработицей любыми средствами.
Но в Эстонии никто бастовать не будет – по самым разным причинам. Жалкая попытка устроить забастовку общественного транспорта в июне прошлого года фактически провалилась. Водители автобусов молча усмехались в усы: мы еще не сошли с ума, чтобы рисковать рабочими местами. Водителей можно понять. Во Франции за работниками стоят сильные профсоюзы. У нас же профсоюзы почти ничего не могут, в отличие от работодателей. В Эстонии «каждый за себя, и Бог за всех».
Ну и, конечно, всем нам слишком памятны «бронзовые ночи». Никуда не пойдут эстонцы: получится, что они вроде как предают свое правительство, а это неправильно. Никуда не пойдут русские: все понимают, что власти спустят с цепи «спецназ» и закончится всё очередным D-терминалом да громкими статьями про неизвестных русских подонков, даже если в акциях протеста будут участвовать лица других национальностей, как участвовали они в апрельских событиях, когда каждый третий задержанный «пятть» был эстонцем. Нам это надо?
Порог терпения у нас – заоблачный. Что должно случиться, чтобы люди решились высказать всё, что они думают о власти, не на кухнях, а на площадях? Какой должна быть безработица, чтобы десятки тысячи безработных перекрыли дороги и потребовали от правительства уйти в отставку? 50 процентов? Может быть, сто?
Это всё, конечно, не ново. Г.К. Честертон, «Молчаливый народ», 1907 год:
...О новых законах, о правах толкуют нам опять,
Но все не попросту – не так, чтоб каждый мог понять.
Быть может, и мы восстанем, и гнев наш будет страшней,
Чем ярость мятежных французов и русских бунтарей;
А может, беспечностью и гульбой нам выразить суждено
Презренье Божье к властям земным – и мы предпочтем вино...
Отделывайтесь от нас кивком, грошом или взглядом косым,
Но помните: мы – английский народ, и мы слишком долго молчим!
А пока эстонский народ безмолвствует, Ансип и его реформистское Ко продолжают вещать о том, что кризис почти преодолен и осталось потерпеть чуть-чуть – до нового рая, куда попадут все, кто не откинет копыта по дороге.