Дата. Арво Пярт: игра в молчание

Copy
Обращаем ваше внимание, что статье более пяти лет и она находится в нашем архиве. Мы не несем ответственности за содержание архивов, таким образом, может оказаться необходимым ознакомиться и с более новыми источниками.
Арво Пярта (слева) и Гию Канчели связывает столь крепкая дружба, что ни времени, ни расстоянию ее не победить.
Арво Пярта (слева) и Гию Канчели связывает столь крепкая дружба, что ни времени, ни расстоянию ее не победить. Фото: Сергей Трофимов

Исторический концерт состоялся в таллиннской церкви Яани 16 сентября, через пять дней после того, как Арво Пярту исполнилось 75 лет. Исторический – не преувеличение: очень многое сошлось в тот вечер. И очень многие.

История этого концерта началась в 1977 году, когда в актовом зале Таллиннского политехнического института (ныне ТТУ) было впервые исполнено новое сочинение Пярта «Tabula Rasa» для двух скрипок, подготовленного фортепиано и струнного оркестра. На скрипках солировали Гидон Кремер и Татьяна Гринденко, дирижировал Эри Клас. Им троим – молодым, но уже известным – Арво Пярт и посвятил «Tabula Rasa».

33 года спустя – после эмиграции Пярта, распада СССР, конца ХХ века, после того, как прославились Кремер, Гринденко и Клас, а Пярт стал живым классиком, – тот же город, те же люди, та же музыка. Кажется, изменилось всё – и не изменилось ничего. Старые друзья вновь вместе, словно мушкетеры Дюма, «опять скрипит потертое седло», взмывают вверх смычки, пляшет дирижерская палочка.

В программе, кроме Арво Пярта, еще два имени – Альфред Шнитке и Гия Канчели. Узнав о предстоящем концерте, великий грузинский композитор, автор музыки почти ко всем фильмам Георгия Данелии и, кстати, ровесник Арво Пярта, вырвался из Антверпена и на день прилетел в Эстонию. Он неторопливо ходит по церкви, смотрит на площадь когда-то Победы, а теперь Свободы.

«С Арво у меня самые близкие отношения более чем полвека, – говорит Канчели. – Это мой друг и, если хотите, мой кумир. То же самое я могу сказать об Альфреде Шнитке и еще одном композиторе, который является членом нашего “квартета”, Валентине Сильвестрове. Когда Гидон (Кремер) сказал мне, что наряду с сочинениями Альфреда и Арво будет исполняться мое “Ex Contrario”, я очень обрадовался. Альфреда уже нет с нами, Арво придет на концерт, и я с ним встречусь...»

Лично для Канчели «TabulaRasa» значит очень многое: «Даже если бы мы с Арво не были друзьями, если бы мы не были знакомы, это произведение было таким значительным, что оно на меня всё равно повлияло бы». Немудрено: «TabulaRasa» считается поворотным пунктом не только в музыкальной эволюции Пярта, но и в эстонской, и в советской «неофициальной» музыке.

Тут стоит вспомнить, что Арво Пярт перешел в разряд «неофициальных» композиторов в 1960-х, задолго до эмиграции. Когда наступила хрущевская оттепель, советский авангард – в том числе Пярт, Шнитке, Канчели, Сильвестров, а также Софья Губайдулина, Эдисон Денисов, Николай Каретников и многие другие, – ринулись перенимать западную музыкальную идеологию. Официальная критика принимала ранние сочинения Пярта – Первую и Вторую симфонии, «Perpetuum Mobile» – хорошо, пусть и без особых восторгов. Всё изменилось в 1968 году, когда композитор создал «Credo» («Верую») – сочинение явственно христианское, религиозное, в атеистической стране неприемлемое. Скандал был громким, в итоге сочинения Арво Пярта запретили. Впрочем, Альфреду Шнитке приходилось еще хуже.

Именно с «Credo» начался путь Пярта от эксперимента обратно к традиции и, в итоге, к собственному стилю, названному латинским словом «тинтиннабули» – «колокольчики». В определенном смысле завершился этот путь девятью годами позже – созданием «Tabula Rasa». С латыни название сочинения переводится как «чистая доска», в переносном смысле это «человек, в котором нет предвзятости».

«Tabula Rasa» – это и финал, и начало преображения. Софья Губайдулина вспоминала: однажды Арво Пярт ощутил, что между его музыкальным языком и духом времени есть разрыв. Тогда он прекратил сочинять музыку, уехал в глубинку и там погрузился в себя. Пярт слушал свой внутренний голос: «Хорошая музыка не создается благими намерениями. Главное – услышать себя. Композитор либо услышал свой внутренний голос, либо не услышал...»

Так родилось это странное сочинение, первая часть которого именуется «Ludus» («Игра»), а вторая – «Silentium» («Молчание»). Сперва мы слышим, как одна и та же тема, зарождаясь, развивается, срывается в бездну тишины, угасает, зарождается вновь, развивается иначе, опять исчезает в бездне, и так – много раз, пока не появляется на свет мощная, прекрасная музыка. А потом все звуки мира уступают место молчанию, которое – альфа и омега любого творчества.

«Конечно, я дирижирую сегодня совсем с другими чувствами, – говорит Эри Клас за полчаса до концерта. – Тогда мы не знали, что нам за этот концерт будет... Кстати, ничего и не было, хотя власти были настроены против молодых композиторов. Но вы только посмотрите, какая очередь любителей музыки выстроилась! А ведь это не поп-музыка, это совсем другое. Значит, люди тянутся к культуре. И чтут дружбу между композиторами – Пяртом, Канчели, Шнитке. Кто бы мог подумать в 1977-м, что их имена станут известны по всему миру! Это ведь сейчас Гидон Кремер и Татьяна Гринденко – звезды, а тогда они были начинающими скрипачами. Знаете, что удивительно: когда я в первый раз поехал в Америку, мы были именно с Гидоном и Таней, и в Лос-Анджелесе играли с оркестром эту самую вещь Пярта, “Tabula Rasa”. Просто удивительно...»

Эри Клас дирижировал исполнением «Tabula Rasa» по оригинальной партитуре 1977 года с авторскими пометками. Ars longa, как говорили древние римляне; искусство побеждает время. Многое изменилось за 33 года, но главное – та чистота, что не зависит от строя, государства, религии, жизни и смерти, – осталось прежним.

Комментарии
Copy

Ключевые слова

Наверх