Когда некоторые торговцы пишут свою рекламу исключительно на эстонском языке, это вызывает некоторое недоумение: им что, по барабану треть потенциальных покупателей, языком общения для которых является русский? Но это частный бизнес, и коли во имя сохранения в веках эстонского языка они готовы нести убытки - пожалуйста, кошелек-то не наш. Кстати, многие мои знакомые принципиально не отовариваются в торговых точках, где продавцы отказываются обслуживать клиентов на русском языке.
И не нужно называть меня шовинистом. Во времена Первой Эстонской Республики, правопреемником которой, если кто не знает, является нынешнее государственное образование, за прилавок не пускали человека, который не владел как минимум тремя языками, а именно - эстонским, русским и немецким. Немцев с тех пор в Эстонии сильно поубавилось, русских стало на полмиллиона больше, а вот здорового прагматизма, похоже, стало явно не хватать. Но это, что касается частной торговли.
В случае с больным и пьющим пиво дядечкой ситуация другая. Он рассказывает нам о вреде алкоголя на государственные средства. А эти средства, даже если учитывать разницу в доходах между коренным и некоренным населением этой страны, в значительно степени состоят из уплаченных говорящими на русском языке налогоплательщиками денег. Которые, если подходить к делу беспристрастно, имеют полное право знать, что чрезмерное употребление алкогольных напитков вредит их сердечной деятельности.
Конечно, можно предположить, что славянское, еврейское, армянское и какое-либо другой сердце представляет для этого государства куда меньшую ценность, чем сердце титульное. Но если рассказать об этом где-нибудь в Европе, нас могут не понять - просто потому, что слово нацизм там до сих пор является ругательством, а в некоторых странах напоминающие нацизм деяния и высказывания даже наказываются в уголовном порядке. Впрочем, это - про Европу.
