Ответ Сергея Метлева Олесе Лагашиной

Автор в начале своего ответа упоминает о том, что я окончил русскую школу, которая не помешала мне выучить эстонский язык. Раз уж и сама автор так основательно рассказала о своих успехах, которым, как я понимаю, содействовала русская школа (спасибо ей за это!), то и я поведаю о своем скромном опыте.

Да, я закончил именно русскую школу, но эстонский язык я выучил, скорее вопреки, а не благодаря русской школе.  Хотя у меня и была очень хорошая учительница эстонского языка,  три-четыре или даже пять уроков в неделю не способны поднять владение языком на высокий уровень, если нет активной практики. Большинство  одноклассников нуждалось в более пристальном внимании педагога, что значительно тормозило учебный процесс и делало его более примитивным.

Таким образом, к девятому классу моя довольно сильная база эстонского языка, полученная еще в детском саду, просто рассеялась по коридорам русской школы, в которой тогда не было ни одного предмета на эстонском языке. Пришлось тратить большие суммы на курсы. А что делать семьям, у которых нет такой возможности? Почему выпускники школ Эстонской Республики знают государственный язык на таком низком уровне, как в наших русскоязычных школах? Почему учителя практически не знают языка?

Цифры не знают эмоций. В последние годы, результаты сдачи государственных экзаменов у выпускников русских гимназий были в среднем на 15 процентов ниже их эстонских сверстников. В этом году средний бал сдачи государственного экзамена по эстонскому языку в русских школах был 56,5, а в 2008 году 55,7. И это притом, что для получения средней категории B-2 необходимо набрать 60 пунктов, а для поступления в эстонский университет не менее 80 пунктов!

Рапорт о людских ресурсах за 2009 год указывает, что молодое поколение русскоязычных жителей Эстонии чувствует себя неуверенно на рынке труда. Не усматривается ли здесь признаков государственного преступления перед целыми поколениями выпускников русскоязычных школ, чьи интересы просто не учитываются, поскольку власти не хотели заниматься политически неудобной реформой?

Я считаю, что преобразование застойной русской школы в двуязычную обеспечит ее развитие и сохранение, а также сделает более открытой обществу.Здесь речь идет не только об элементарном владении языком: важно понимать, что у учеников должен быть сформирован навык общения в эстонской среде, они должны уметь пользоваться специфической информацией на государственном языке.

Навыки социального общения с представителями иной национальной группы, это не стих зазубрить, и даже не реферат о жизни и творчестве Таммсааре написать– речь идет о способности взаимодействовать с людьми иного культурного пространства.Знание нескольких языков и навыки учёбы на разных языках только повышают конкурентоспособность учеников, о чём свидетельствуют многочисленные исследования и международный опыт. Так или иначе, чтобы сохранить свою национальную и культурную идентичность, живя в другой стране с другим языком и культурой – надо затрачивать несколько больше усилий.

Любимым тезисом противников языковой реформы является то, что при должном преподавании эстонского языка, как предмета, якобы можно не переводить другие уроки на эстонский язык. И как будто не замечается, что в русских школах резко сокращается количество учеников – намного быстрее, чем в эстонских, и не хватает квалифицированных кадров. Русская школа в таком виде разваливается, и если её не реформировать, то она рухнет окончательно. Но под развалинами то останутся не Лагашина, и даже не учителя, а русскоязычные ученики. Мы можем подождать, пока ещё несколько поколений русских выпускников будут находиться стабильно на более низкой стартовой позиции по сравнению с эстонскими сверстниками. Но ради чего это нужно?

Если эстонские и русские дети будут в будущем учиться вместе, то социальная  и языковая напряженность будут быстро спадать, поскольку дети быстро приобретут личный опыт общения. Как известно, часто самые крепкие узы дружбы зарождаются именно в школе.

 Эстонские учителя смогут спокойно преподавать в двуязычных школах. Таким образом, проблема с острой нехваткой учителей, владеющих эстонским, будет практически решена. Безусловно, осуществить такую задумку можно в рамках более крупных гимназий. Учитывая количество ресурсов, быстрое снижение числа учеников и географические особенности (русскоязычное население проживает компактно), скорее всего,  в будущем в Эстонии останется не более пятнадцати гимназий, в которых обучение ведется и на русском языке.

Борьба с подходящей к концу языковой реформой русской гимназии понятна, политики, играющие на русском поле, нашли себе второго «Алёшу», которого надо срочно водрузить на знамёна для получения большего количества голосов. Прямо-таки напрашивается: «Господь дал нам русскую школу, так насладимся же ею!». Насладимся, а после выборов все равно кое-где прикроем. Вице-мэр Яна Тоом была очень проницательна на форуме «Гражданский мир», когда говорила о русской школе, как заложнике. На самом деле, в заложники взяты ученики.

Кстати, я не называл форум «Гражданский Мир» пропагандистским мероприятием,  как утверждает автор. Но если уж Олеся Лагашина, которая по долгу службы наверняка мероприятие посетила, уверена в его пропагандистском уклоне, то я не могу не согласиться!