Польское кабаре для Моцарта

Филип Яшлар (первая скрипка), Михал Сикорски (вторая скрипка), Павел Ковалюк (альт) и Болек Блашчик (виолончель) образуют квартет Moz’ART, «лучшее музыкальное кабаре на свете, существующее, несмотря на трезвый формализм великих концертных залов и скучную жизнь классических музыкантов» (цитата с официального сайта коллектива). Если коротко, перед нами – гибрид концерта и цирка, буффонады, театра абсурда. Пациент стоматолога исполняет вместе с бормашиной мелодию «Аве Мария», несчастный японец делает харакири смычком, «Маленькую ночную серенаду» играют печальный еврей и страстный испанец... Виолончелист Болек Блашчик в интервью «ДД» обещает, что и для Эстонии Moz’ART припас нечто особенное.

Проделки на летних курсах

– Итак, Moz’ART – это „лучшее музыкальное кабаре на свете“. Поскольку вы едете в Эстонию впервые, спрошу от имени читателей: чем именно вы выделяетесь на фоне остальных?

– Moz’ART – это традиционный струнный квартет. Мы все еще в консерватории играли в разных музыкальных коллективах, исполняли камерную музыку, но для нас этого было недостаточно. Классическая музыка – лишь одна составляющая нашего мира, а другая, не менее важная его составляющая, – это чувство юмора. Мы стараемся совмещать одно с другим и исполнять классическую музыку неклассическим способом. Нам нравится не только классика, мы страстно любим и джаз, и рок, и даже поп-музыку. Вообще музыка для нас – это нечто большее, чем классика сама по себе.

– Почему вы называетесь «кабаре»? У большинства это слово ассоциируется с танцами девушек в чулках и «Мулен-Ружем»...

– В Польше слово «кабаре» означает не совсем то, что в Западной Европе. У нас это скорее форма театрального искусства, включая песни – иногда очень лирические и романтические. В наших кабаре никакие девушки не танцуют. До Второй мировой кабаре в Польше были очень популярны, тексты для них писали известные поэты и писатели. После войны, в 60-е и 70-е, кабаре стали важной частью нашей культуры и в какой-то мере участвовали в борьбе за свободу. Точно так же, как польские кабаре, наш квартет старается не пересекать границу, отделяющую искусство от пошлости.

– Все члены вашего квартета получили классическое музыкальное образование...

– Да, мы завершили образование 15-17 лет назад, но – вы не поверите – мы по-прежнему учимся играть! (Смеется.)

– Как члены квартета встретились?

– Всё началось на летних студенческих музыкальных курсах в первой половине 90-х. Первоначально квартет играл пьесы-шутки, и никто не мог себе представить, что эти шутки станут нашей профессией. В 1995 году мы оказались на телевидении, там искали студентов, которые смогли бы по-новому рассказать о классической музыке. Мы вспомнили о наших проделках на летних курсах и стали выпускать собственное телешоу. Когда контракт закончился, мы думали, что всё кончено, пока кто-то не сказал нам: отчего бы вам не дать живой концерт? Никто не знал, как воспримут зрители 40-минутное шоу квартета, но, как оказалось, нас ждал успех. Это было в 1997 году. С тех пор мы не прекращаем концертировать.

Бах, Гуно и сверло

– Разве представление классической музыки в современной форме – это не часть нынешнего глобального тренда? Взять хоть Ванессу Мэй с ее скрипкой в стиле «техно»...

– Да, сейчас есть немало исполнителей, которые совмещают классику с роком или поп-музыкой. Но мы делаем кое-что другое: берем фрагменты классических произведений и сочетаем их не с другими стилями, а с другими жанрами. Главным образом мы вместо того, чтобы просто играть классические вещи, рассказываем публике истории. Даже неподготовленные зрители уже через пять минут понимают, что это не обычный концерт, а скорее шоу или спектакль.

– Как вы думаете, почему многие считают, что классическая музыка не должна быть смешной?

– Я не знаю! (Смеется.) Полагаю, здесь дело в недостатке образования: люди попросту не понимают, как раньше воспринималась классическая музыка. Когда Моцарт писал свои дивертисменты, они считались именно что популярной музыкой. Я думаю, надо все-таки перестать считать классическую традицию священной коровой, которой поклоняются сплошь интеллектуалы, и играть классику так, как она задумывалась: легко и радостно. Мы доказываем на конкретных примерах, что классика – штука очень нескучная. И, кстати, получаем огромное удовольствие от игры. Играем мы не по нотам, а по памяти, часто импровизируем и хотим, чтобы концерт был по-настоящему живым.

– Есть ведь и по-настоящему серьезная классика – «Реквием» Моцарта, например. Правильно ли играть «Реквием» так, чтобы публике было смешно?

– Конечно, нет. «Реквием» – это месса, траурная музыка. Два месяца назад мы играли фрагменты «Реквиема» памяти великой польской актрисы Ирены Квятковской. Иногда мы исполняем классическую музыку в классической традиции. Вместе с тем часть «Реквиема» под названием «Tuba mirum» – «Труба предвечная» – это очень радостная музыка. Даже в трагической мессе Моцарт мог быть легким, лиричным, ликующим. Я уверен, что он хотел в первую очередь поддержать людей морально. Наш квартет пытается делать то же самое.

– У вас есть замечательная сценка «Аве Мария у дантиста», где знаменитая мелодия Баха и Гуно исполняется на приеме у дантиста человеком, которому сверлят зуб. Как реагируют на этот номер католики? Не оскорбило их такое исполнение молитвы?

– Мы играли эту сценку триста раз, и лишь один раз к нам за кулисы пришел недовольный человек – причем это был не монах и не священник. С другой стороны, мы приглашали на концерты своих друзей, включая священников, и святые отцы хохотали громче других. «Аве Мария» – мелодия, которая написана композиторами-классиками и не входит в канон католической церкви. И потом, мы не пародируем молитву. Мы хотим сказать, что для многих людей концерт классической музыки – такое же неприятное явление, как визит к дантисту, вот и всё!